Бакиев — зеркало для Лукашенко

• Ирина Халип, «Ежедневный журнал»
• 29.04.2010, 10:01

Уже неделю Александр Лукашенко забавляется с новой игрушкой — вырванным из лап инсургентов Курманбеком Бакиевым.

Не буду подсчитывать, в какую сумму обходится белорусским налогоплательщикам эта новая забава, ясно, что не в три рубля с пенсионера. Играют у нас в Беларуси масштабно и всерьез. Сначала — в «черное-белое не называть, да и нет не отвечать». Когда казахстанский след былого президента остыл и все ломали головы, не в Минск ли он отправился, белорусские чиновники всех мастей утверждали, что никакого Бакиева в Беларуси нет и не предвидится. Руководители гражданской авиации глубокомысленно листали списки пассажиров и говорили, что человек с таким именем, равно как и литерный рейс с таким пассажиром, в страну не прибывал. Посол Беларуси в Кыргызстане выходил к митингующим возле посольства и говорил, что в Минске гражданин Бакиев К.С. не скрывается.

А потом Александр Лукашенко сыграл в войнушку: за Бакиевым отправились доблестные белорусские спецслужбы, чтобы при случае отразить нападение, и не менее доблестные пилоты, не убоявшиеся вулканического пепла и закрытого аэропорта. После была игра в больницу: доставленного в Минск экс-президента зачем-то отдали в руки специально созданной по поручению Лукашенко медицинской комиссии. «Там семья в совершенно разобранном состоянии», — делился с миром Александр Григорьевич. Игра его увлекла всерьез: Лукашенко, как всегда, сам поверил в созданное собственным воображением жутковатое батальное полотно с преследованием больных и беззащитных всем спецназом мира. Себя на этом полотне он нарисовал в образе спасителя-красноармейца с ружьем и барабаном.

Затем Лукашенко немного поиграл в шпионов: объявленная накануне пресс-конференция Бакиева в последний момент сменила адрес и формат. За полчаса до начала было объявлено, что она состоится не в Национальном пресс-центре, а в исполкоме СНГ, который является режимным объектом, и без пропуска туда не войти, и вообще это будет не пресс-конференция, а чтение заявления для прессы, и журналистов туда пустят только по специальному списку, самых благонадежных. Разумеется, все это из соображений безопасности дорогого гостя, за которым вполне могли тайно пробраться в Беларусь киргизские спецслужбы. И лишь через два дня последовала настоящая пресс-конференция, которую показали по всем белорусским каналам под титулом «Пресс-конференция президента Кыргызстана Курманбека Бакиева» — и ни слова об отставке. Это уже была игра в «ничего не вижу, ничего не слышу».

Всю неделю Лукашенко на все лады рассказывал, какой его гость легитимный и всенародно избранный, какой он герой эпохи, не побоявшийся открыть огонь по восставшим, как по-скотски поступила Россия, отказавшаяся предоставить ему убежище, и как бессильна и бесполезна структура под названием ОДКБ, не отправившая непонятно чьи войска подавлять бунт в Кыргызстане. Тем временем Александр Григорьевич и сам не заметил, как невольно помог киргизскому временному правительству заполучить бывшего министра внутренних дел Молдомусу Конгантиева, бежавшего в Россию. Его бы, может быть, и спрятали там, если бы не Лукашенко. Но после таких демонстраций в России, очевидно, решили, что действовать подобно Лукашенко все-таки западло, а потому задержали и выдали беглого министра со скоростью автомобиля с мигалкой.

И все-таки Бакиев для Лукашенко не только очередная забава. Игр осталось не так много – разве что в магазин («Курманбек, ты, говорят, двести миллионов вывез? Купи белорусский паспорт!») и, конечно, в прятки, что неотвратимо для обоих. А что потом? Ни о каком «потом» Лукашенко думать не хочет – страшно. И, пряча Бакиева, он борется с собственным будущим. Никогда они не были друзьями, а Беларусь с Кыргызстаном – важными экономическими партнерами. Лукашенко вообще смотрел на Бакиева с большим недоверием, потому что тот пришел к власти через ненавистные пугающие баррикады. Но теперь, когда Бакиев из революционера перешел в тираны, да еще и открыл огонь по собственному народу, он стал для Лукашенко братом, кровным родственником, а главное – оберегом. Его предназначение в качестве гостя Беларуси – отвести от Лукашенко такое же будущее. Самому Лукашенко кажется, что если сохранить Бакиева живым-здоровым и с президентскими атрибутами, то будущее не наступит никогда. Как будто если не протирать зеркало, а лелеять слой пыли, это зеркало не покажет приближающуюся старость, а пыль скроет морщины и усталость.

Поэтому и идет Александр Григорьевич на открытый конфликт со всеми, кто признал временное правительство, и изо дня в день орет о легитимности Бакиева, заставляя собственную челядь величать беглеца исключительно президентом Кыргызстана, без всяких «экс». Лукашенко надеется, что вспыхивающие там время от времени беспорядки в конце концов погрузят страну в такой беспросветный мрак, что пришедшие к власти будут умолять Бакиева вернуться и привести страну в порядок, пусть даже диктаторский. Или соратники свергнутого лидера смогут нанести ответный удар, и временное правительство отправится в тюрьму, а отставной президент вернется в Бишкек с триумфом, на лошади с плюмажем. И еще на всякий случай демонстрирует на примере Бакиева тем немногим, кто остался в друзьях и соратниках (Ахмадинежад? Чавес?.. а ведь больше и не осталось никого), как нужно будет обращаться с самим Лукашенко, если ему придется бежать: громко назвать легитимным и отправить на медкомиссию.

Так человек, которому прохожая цыганка вдруг бросит «умрешь ты через три дня», в положенный срок готовится перехитрить судьбу. Не садится за руль, чтобы не попасть в аварию, и вообще не выходит из дома, чтобы с крыши случайно не упал кирпич, да еще на всякий случай перекрывает газ, чтобы не было утечки, отключает электричество, чтобы не замкнуло, и ложится на диван, намереваясь провести этот «критический день» лежа, не искушая судьбу. Он пытается быть спокойным, но с опаской поглядывает на потолок – не обрушится ли? Услышав звук пролетающего самолета, он смотрит в окно – не падает ли? И умирает от инфаркта на том самом диване. А всего-то и надо было – позолотить ручку цыганке или уйти в отставку, не дожидаясь проклятий.