Форпост тирании
- Дэвид Крэймер, Кристофер Уокер, «Foreign Policy»
- 30.06.2011, 9:36
Условия, приведшие к «арабской весне», присутствуют и в бывшем Советском Союзе.
Хиллари Клинтон была права, когда заявила на встрече африканских дипломатов в эфиопской столице Аддис-Абебе, что «старые методы государственного управления уже неприемлемы; пора лидерам руководить ответственно, относиться к своим людям достойно и предоставлять им экономические возможности». А затем она многозначительно добавила: «А если они не будут этого делать, то значит, им пора уходить». Это было резкое предостережение госсекретаря США в адрес диктаторов из африканских стран южнее Сахары с намеком на те перемены, которые охватили Ближний Восток.
Но замечания Клинтон поднимают еще более серьезные вопросы по поводу бывшего Советского Союза, где, как и на Ближнем Востоке, создана критическая масса хорошо окопавшихся авторитарных руководителей. 9 из 12 бывших советских республик, не считая Прибалтики, занесены в категорию авторитарных режимов. Таковы выводы авторов ежегодного исследования Freedom House о развитии демократии в бывшем Советском Союзе и Восточной Европе, вышедшего под названием «Nations in Transit 2011» (Страны на переходном этапе, 2011). Если посмотреть на это с другой стороны, то видно, что 80% населения этого региона живут под игом авторитаризма.
Длительное правление этих бывших советских диктаторов создало целый ряд серьезных проблем.
Во-первых, в этих системах нет механизма, обеспечивающего мирную ротацию власти, хотя там и проходят хорошо отрежиссированные выборы, направленные на поддержание легитимности данных систем. Нерешенные проблемы передачи власти стоят перед престарелыми правителями Узбекистана и Казахстана, которым уже за семьдесят. Но еще более серьезная проблема состоит в том, что в большинстве стран региона у власти находятся сравнительно молодые автократы. Президенту Азербайджана Ильхаму Алиеву всего 49 лет, а белорусу Александру Лукашенко 56. Руководителю Таджикистана Эмомали Рахмону 58 – столько же, сколько фактическому верховному лидеру России Владимиру Путину. Такое положение дел ставит отчаявшихся граждан перед перспективой политического застоя на многие годы вперед.
Во-вторых, правительства многих бывших советских республик, подобно правительствам стран Ближнего Востока, не дают места умеренным политическим силам, которые способны предложить действенную альтернативу сегодняшней политике и лидерам. Такая маргинализация может завести общества в порочный круг экстремистских действий со стороны оппонентов власти и сурового наступления на них со стороны государства. В некоторых случаях самовластные лидеры даже молча поощряют ксенофобствующий и ультранационалистический экстремизм, чтобы либо дискредитировать и одолеть умеренных, либо продемонстрировать собственную незаменимость. Эти явления вызывают обеспокоенность на большей части постсоветского пространства, но особенно ярко они проявляются там, где экстремистским голосам удается находить отклик, например, в России и Узбекистане.
В-третьих, свойственная таким закрытым системам неустранимая коррупция и беззаконие препятствует реализации новых экономических возможностей и реформ. Так, России не удается достичь заметного прогресса в диверсификации своей экономики в целях снижения зависимости от нефтяного и газового экспорта, который контролирует государство. Продолжающийся отток капитала и сокращение прямых иностранных инвестиций говорят о произвольном и деспотичном характере регулирования бизнеса и имущественных прав в стране. В этом месяце Беларусь обратилась в Международный валютный фонд за помощью в размере 8 миллиардов долларов, чтобы предотвратить крах своей окостеневшей экономики советского образца, которая в последние годы все больше зависит от внешней поддержки. Похожие истории бесхозяйственности в государственном секторе и упадка в области инфраструктуры можно рассказать буквально о каждом авторитарном государстве этого региона.
И наконец, чем дольше ожидание серьезных реформ, тем труднее и запутаннее становятся проблемы реформирования, ибо авторитарные методы правления оказывают губительное воздействие. Среди возникающих препятствий - самонадеянные силы безопасности с мощными экономическими интересами и усиливающейся политической властью, судебная система с ослабевающими представлениями о независимости и профессионализме, а также практика постоянного удушения талантливых личностей, которые в иных обстоятельствах могли бы стать компетентными политиками, технократами или предпринимателями.
Тем не менее, ни один из этих авторитарных режимов не проявляет готовности к проведению настоящих реформ. Вместо этого там преобладает близорукая стратегия закручивания гаек с надеждой на лучшее. В России на прошлой неделе было отказано в регистрации оппозиционной партии ПАРНАС, что показало отсутствие там даже намека на реальную конкуренцию. В Азербайджане по-прежнему подвергаются давлению и преследованиям блогеры и журналисты. Такой подход уже продемонстрировал свою очевидную ущербность в связи с недавними события на Ближнем Востоке и в Северной Африке.
Хотя падение авторитарных режимов на постсоветском пространстве вряд ли является неизбежной перспективой ближайшего времени, совершенно очевидно, что все они страдают теми же серьезными недостатками и пороками, что привели в этом году к арабским восстаниям. Не имея прочного и устоявшегося механизма передачи власти и испытывая мощную зависимость от неформальных, основанных на личных связях систем покровительства и блата, эти режимы в своей основе нестабильны. Так или иначе, но бывшие советские республики, которые сегодня изнывают под властью диктаторов, должны взяться за решение остающихся у них многочисленных проблем, или эти проблемы ударят по ним сами.
А поэтому трансатлантические демократии совершенно очевидно заинтересованы в том, чтобы реформы в этих странах произошли раньше, нежели позже, и более упорядоченно. Мирная и устойчивая трансформация более вероятна там, где о ней можно вести переговоры между властью, оппозицией и гражданским обществом, чем там, где возникает кризис, когда толпы начинают собираться на улицах.
Дэвид Крэймер - президент, Кристофер Уокер - директор по исследовательской работе Freedom House
Перевод: Inosmi.ru