Борис Акунин: «Этот режим еще какое-то время побарахтается и рухнет»

• 4.03.2012, 11:44

Новое лицо протестной Москвы — писатель Борис Акунин (Григорий Чхартишвили) рассказал, можно ли садиться за один стол с заведомо нечестными людьми.

Интервью с писателем публикует The New Times.

-- Вы успешный писатель. И вдруг пошли в политику. Когда для вас была пройдена «точка невозврата»?

-- Ну, ворчал и бурчал я с самого 2000 года, еще когда сочинял и подписывал письма в защиту НТВ. Потом тоже эпизодически что-то такое высказывал. Без особенного пыла, потому что видел: время не пришло. Все мы, бурчальщики, были мало кому интересны. Я и относился к своему «фрондерству» соответственно — как к сугубо личной жестикуляции, не имеющей общественного значения.

Но в декабре (2011-го) я увидел, что у меня вдруг появилось очень много единомышленников. А это уже штука серьезная. Настолько серьезная, что можно на время отставить все личные проекты.

-- И все же: вы любите писать в Бретани, там у вас собственный дом. И вдруг — идете в активную политику, выступаете на митингах, становитесь соучредителем Лиги избирателей…

-- В Бретани я не живу, просто уезжаю туда 3–4 раза в год, когда мне нужно поработать с погружением. Моя мечта — чтобы все поскорее в России благополучно закончилось, в стране установилась нормальная демократия и я со спокойной совестью вернулся к горячо любимым, глубоко безответственным занятиям.

-- Что вы вкладываете в это понятие — «Лига избирателей»? Хотите создать зонтичное движение по типу польской «Солидарности»? Или видите что-то вроде «Хартии 77» в Чехословакии?

-- Пока мы просто хотим, насколько получится, организовать честный мониторинг этих изначально нечестных выборов. А там видно будет.

-- Но со стороны кажется, что вы чуть-чуть примеряете на себя костюм покойного Вацлава Гавела, нет?

-- Упаси боже. Судьба Гавела — страшилка для любого нормального писателя. Восемнадцать лет он, бедный, не писал ни единой строчки.

-- Лигу учредили артисты, писатели, журналисты, блогеры. Но там нет имен известных правозащитников, политиков, политологов, которые знают — из собственного прошлого опыта или из знания опыта других стран, — как пройти из точки А в точку Б. Почему? Это сознательное решение?

-- Ну не бессознательное же. Мы решили, что не пустим к себе в Лигу политиков, потому что они бегают по полю с мячом и забивают голы, а мы ходим в полосатых рубашках, свистим в свисток и показываем желтую карточку. Правозащитной деятельностью же мы решили не заниматься, потому что дай нам бог ума и оргспособностей справиться хотя бы с узкой задачей — обеспечить прозрачность выборов.

-- Не боитесь, что деятельность Лиги обернется долгими обсуждениями и малыми делами? Помните, на пресс-конференции режиссер Васильев на вопрос журналистов «Как вы собираетесь привлекать наблюдателей?» ответил: «Мы еще не знаем».

-- Все может быть. Мы — собрание дилетантов. В этом и наша сила, и наша слабость. По счастью, мы не одиноки. Очень много людей хотят того же, чего и мы.

-- Лига направила (31 января) предложение Владимиру Путину предоставить своих наблюдателей для мониторинга выборов 4 марта. Не оппортунизм ли это? Можно ли с заведомо нечестными людьми садиться за один стол?

-- А жить в одной стране и дышать одним воздухом с ними — это как? Может быть, их всех переубивать ради очистки атмосферы? Если же не убивать, значит, жить вместе и договариваться.

Мы добились от всех избирательных штабов, включая путинский, двух важных вещей: мандатов для наших наблюдателей и гарантий предоставления протоколов голосования. Это очень поможет нашей работе. А оппортунизм — это когда отходят от своих принципов. Такого с нами не произойдет.

-- Ваше мнение о скандале вокруг ряда известных блогеров, которые были связаны некими не слишком приличными отношениями с Василием Якеменко и его пресс-секретарем. В частности, это касается соучредителя Лиги Ильи Варламова и его Агентства гражданской журналистики «Ридус». Подобные скандалы многие из нас хорошо помнят по концу 1980-х годов, когда оказывалось, что известные в демократическом движении люди были связаны особыми отношениями в КГБ…

Обсуждался ли этот вопрос на заседаниях Лиги? Были ли приняты какие-либо решения?

-- Мы бы не стали обсуждать этот вопрос на Координационном совете, если бы его не поднял сам Илья Варламов. Обсуждение «вбросов» и «сливов» — это не для порядочных людей. Но раз он пожелал объясниться, мы рассмотрели этот вопрос.

Решили вот что. Илья — наш коллега и товарищ. Мы ему верим. Слишком много вокруг желающих внести раскол в наши ряды. Не получится.

-- На сайте «Эха Москвы» была опубликована ваша переписка с Алексеем Навальным, в которой вы постарались прояснить для читателей его политические взгляды. Вам он стал более понятен?

-- Безусловно.

-- В Фейсбуке кто-то написал: «Акунин разминает Навального» — в том смысле, что вы помогаете Навальному стать публичным политиком.

-- Я думаю, Алексей Навальный и без моей помощи сыграет важную роль в российской политике. У него есть для этого все данные.

Буду ли я с ним заодно? Пока у нас общая цель — восстановление демократии, обязательно буду. А дальше посмотрим. Зависит от того, какой будет его окончательная политическая программа.

-- В ком еще из новых/старых лиц вы видите перспективу и кого готовы поддерживать?

-- В Михаиле Ходорковском в первую очередь.

-- Кандидат в президенты Путин объяснил ваши политические взгляды тем, что вы — «этнический грузин». Какова была ваша реакция на эту инвективу?

-- Порадовался. Приятно, когда оппонент садится в лужу.

-- Как сопрягается ваша активная политическая деятельность с вашим литературным творчеством? Вы собираетесь написать роман о событиях этих месяцев?

-- Паршиво сопрягается. Даже больше скажу — никак не сопрягается. Общественная активность и писательство — вещи несовместные. Во всяком случае для меня.

Роман о нынешних событиях я вряд ли напишу. Но как-то эти события у меня в голове профильтруются и в какие-то строчки превратятся. У писателей по-другому не бывает.

-- Когда-то в начале 1930-х вышел сборник «Как мы пишем», где писатели — от Белого до Тынянова — отвечали на этот вопрос. Как бы вы ответили?

-- «С удовольствием».

-- Как ваши близкие относятся к вашей политической деятельности?

-- С неудовольствием.

-- Политика в России связана с разного рода рисками: выбросами компромата, обнародованием личной жизни (у вас уже вскрыли почту), не говоря уже о рисках более серьезных. Вы как защищаетесь?

-- А никак не защищаюсь. Стараюсь всегда и во всех ситуациях вести себя прилично. Страшна ведь не клевета, страшно осознание, что ты действительно запачкался. А если знаешь про себя, что у тебя все чисто, если уверен, что друзья ни в какую пакость про тебя не поверят, — живешь себе спокойно.

Боюсь я сейчас по-настоящему только одного: не превратиться бы в записного митингового оратора и оргкомитетного заседальщика. При моем внутреннем устройстве это будет фальшь, притворство. Писать — да. Высказываться — тоже. Это для меня нормально и естественно. Но не влезать на броневик с кепкой в руке.

-- Символы гражданского противостояния, которое мы наблюдали 4 февраля в Москве, — Болотная и Поклонная. А наступит ли такой момент, когда так называемое путинское большинство присоединится к Болотной?

-- Конечно, наступит. Никаких сомнений. Путинский период нашей истории входит в финальную фазу.

Этот режим еще какое-то время побарахтается и рухнет. Сколько времени барахтанье продлится, зависит от двух факторов: темпов роста протестного движения и темпов деградации «вертикали». Две эти кривые стремительно движутся друг дружке навстречу. Как только сойдутся — Путин отправится на пенсию.