Бывшая заключенная тюрьмы «Штази»: Кошмары снятся до сих пор

• 3.02.2013, 20:56

История популярной телеведущей Эды Шонгерц - пример психической травматизации, которую испытывали жертвы спецслужб ГДР.

«В тюрьме у меня прекратились месячные. Цикл восстановился нескоро. Оскорбления и психологические пытки я чувствовала постоянно. Мне начали сниться кошмары, которые время от времени вижу во сне и сейчас», - говорит она.

До 1974 года Эда Шонгерц была популярной в ГДР телеведущей, а с 1974 по 1977 годы — заключенной тюрьмы «Штази». Эти слова, свидетельствуют правозащитники, сегодня могут повторить и бывшие белорусские политзаключенные, передает «Радыё Свабода».

Бывший узник тюрьмы «Штази», берлинский психотерапевт Карл-Хайнц Бомберг, чья специализация - психическая травматизация во время политических репрессий, свидетельствует, что оказывать помощь таким людям очень непросто. Обычным врачам-терапевтам они не всегда могут объяснить свои проблемы... У части узников болезни проходят латентно. И вот уже после заключения, лет через 10 и позже, проблемы начинают напоминать о себе все больше и больше. Такое явление характерно для посттравматического расстройства.

История Эды Шонгерц - пример психической травматизации, которую испытывали жертвы «Штази». В ее случае психологический стресс привел к гормональному сбою. Ситуация достаточно характерна для женщин-арестанток. Посадили Эду Шонгерц в 1974-м, когда ей было 30 лет, за то, что во время пребывания в Будапеште она посетила посольство ФРГ и поинтересовалась возможностями выезда в эту страну - там жили ее родственники. После трехлетней отсидки, уже живя в Мюнхене, Эде долго пришлось обращаться за помощью к психоаналитикам и гинекологам.

«Отношение к нам было ужасное. Мы были врагами, поэтому к нам относились не как к людям ... В тюрьме у меня прекратились месячные. Цикл восстановился после освобождения, да и то не сразу. Мы должны были раздеваться перед женщиной в погонах и класть свои прокладки на стол. Пока она шарила и рассматривала все эти тампоны, мы стояли голыми. Потом женщина надевала перчатки и осматривала каждое отверстие на моем теле. Это был шок.

Во время заключения я отключилась от моих маленьких детей. Я о них ничего не знала. И долгое время в тюрьме и после нее мне снились кошмары о том, что с ними что-то случилось. Время от времени я вижу во сне это и сейчас. Различных психологических пыток было много. Идея была в том, чтобы сломать человека. Например, ты ничего не знаешь о своих близких, а тебе говорят: ваш муж передает вам привет и говорит, что у него теперь другая женщина, и он прекращает отношения с вами. Ты в полной изоляции, и единственный человек, от которого ты слышишь о доме, - это следователь. Я была близка к сумасшествию», - говорит бывшая политзаключенная.

Сейчас Эда Шонгерц водит экскурсии по мемориалу Хоэншонгаузен, где когда-то располагалась тюрьма «Штази». Сегодня в Берлине этот музей - один из самых популярных. В 2012 году его посетили 351 тысяча экскурсантов, это на 10 тысяч человек больше, чем в 2011-м. Всего с момента основания мемориала (1994 год) число посетителей достигло 2,6 миллиона.

Когда-то до войны на месте нынешнего берлинского мемориала была машиностроительная фабрика. Весной 1945 советский КГБ сделал здесь лагерь для военнопленных, так называемый «Спецлагерь № 3». Всего на территории советской оккупационной зоны таких было около десяти. Построенная в Хоэншонгаузене в 1947 году специальная камера для водных пыток сегодня является одним из экспонатов мемориала.

В ней человека прикручивали так, чтобы он смотрел в ведро и не мог пошевелиться. Сверху на голову ему капала вода.

В 1951 году спецлагерь перешел новым хозяевам - спецслужбам ГДР. Восточногерманские власти достроили новые корпуса, где расположили 200 дополнительных камер и кабинеты для допросов. Уже для своих собственных диссидентов. После возведения Берлинской стены в тюрьму стали попадать и те, кого подозревали в организации побега из страны. С объединением Германии следственная тюрьма «Штази» перестала существовать, а вместо нее общественность Берлина решила сделать музей. В качестве экскурсоводов пригласили живых свидетелей - бывших заключенных.

Эда Шонгерц рассказывает посетителям о ночных допросы, которые часто сопровождались угрозами и физическим насилием. О том, как людей лишали сна, заставляли стоять, сутками не выключали свет. Как им не выдавали одеял, и зимой они мучились от холода. Экскурсовод обращает внимание на такой экспонат, как стеклянные банки. Там хранили образцы человеческих запахов, чтобы искать людей с помощью собак. Эти запахи получали таким образом: под обивку рабочего кресла подозреваемого в оппозиционных или диссидентских взглядах незаметно подкладывали кусок специальной ткани. Спустя несколько дней, так же тайно забирали и клали в герметичную банку.

Еще один экспонат - машина для перевозки заключенных. Одно время «Штази» маскировали эти автозаки без окон надписью «Живая рыба». Однако вскоре жители Восточного Берлина стали удивляться: по городу круглые сутки ездят рыбовозы, а в магазинах рыбы нет. Проблему немедленно исправили — по городу стали ездить машинам с надписями «Хлеб» и «Молоко».

«В этом мемориале, кажется, есть все: атмосфера, аура. А мы - свидетели тех событий и рассказываем о них. Впечатление на посетителей это производит сильное. Среди них очень много молодых людей. Примерно половина - школьники, и они иногда проявляют большое недовольство тем, что учителя в школах ничего не рассказывают об этом. Люди начали забывать о преступлениях «Штази». Я не понимаю, когда люди утверждают, что во времена ГДР было много хорошего, что ГДР нельзя назвать неправовым государством. Это или незнание, или сознательная ложь. Никаких сомнений здесь не может быть», - говорит Эда Шонгерц.

Своим экскурсантам из постсоветских стран Эда Шонгерц желает, чтобы и в их странах вместо тюрем возникли такие мемориалы.