Марш достоинства

• Ирина Халип
• 17.02.2017, 7:56

Акция 17 февраля может стать началом больших перемен.

Этот марш – для всех нас. Тот редкий случай, когда ни политические взгляды, ни эстетические вкусы, ни отношение к уличным протестам не играют никакой роли, потому что объединяющее начало сильнее. Мы все – рассерженные белорусы. И наш марш – это акция чести. Акт уважения к себе. Усилие по возвращению достоинства.

В школе нам часто говорили: «Нет в Советском Союзе ни одной семьи, которую не затронула бы война». Так вот, декрет о тунеядцах – та же война. Нет семьи, которую бы он не затронул. Если не сам, то брат, сват, кузен, свояченица, тетка, племянник – непременно хоть кто-нибудь из них получил «письмо счастья» и должен заплатить государству. Так что «Марш рассерженных белорусов» - для всех. И никто из нас не может сказать: ко мне это не имеет отношения, извините.

Я знаю людей, которые никогда не ходили на акции протеста. Говорили, естественно, что политика - грязное дело, нормальному человеку она противна. Активно высказывались на тему «что оппозиция, что Лукашенко – никому верить нельзя». Делали вид, что им уютно, называли свой образ жизни мелкобуржуазным. Многие из них или их родственники потеряли работу и получили от государства «предъяву» заплатить тунеядский налог.

Я знаю предпринимателей, которые, организуя свои протесты, очень просили активистов, пришедших их поддержать, не выступать, чтобы не сказать чего-то лишнего и опасного, поскольку вообще-то цель предпринимателей – добиться отмены третьего пункта четвертого параграфа пятого постановления. А дальше все будет прекрасно, главное – остаться, сохраниться, законсервироваться в своем загончике, ограниченном параграфами и пунктами. Сейчас многие из тех предпринимателей остались без работы, измучены долгами и налогами, а в качестве вишенки на торте получили извещения об уплате тунеядского сбора.

Я знаю матерей, которые не ходили на митинги, боясь за своих детей: «Я мать-одиночка, у меня ребенок болезненный, на работу не берут - боятся, что на больничном буду проводить большую часть времени. А защитить меня некому, родители-пенсионеры чуть-чуть помогают. Да, мне противно быть всегда униженной. Но если я пойду на митинг, меня могут арестовать и посадить, и тогда уж точно на работу не возьмут, да еще органы опеки придут. Я уж лучше тут тихонечко посижу». Приблизительно так звучали их монологи. Теперь и матерей признали тунеядками.

Государство их всех сравняло – потерявшего работу в кризис менеджера, домохозяйку, предпринимателя, активиста оппозиции, инвалида с «рабочей группой» - и превратило в мусор. Они все оказались должны государству, которое уничтожило экономику и продолжает уничтожать их жизни. Но признать собственную беспомощность и непрофессионализм государство не может, а потому ищет виноватых. И виноватыми объявляет всех нас. Все должны ему платить – до гробовой доски. Некоторые, учитывая «письма счастья», присланные мертвым, - и после смерти. И вообще – должны. Обязаны. Должны не своим семьям, не детям и родителям, а ему, бездарному молоху нашего века, уцепившемуся когтями за столб с надписью «центр Европы».

Так что «Марш рассерженных белорусов» - для всех нас. Тут нет лозунгов, которые могут не нравиться одним, нет требований, которые не имеют отношения к другим, нет идеи, чуждой третьим. Это всего лишь марш достоинства.

Он может стать началом больших перемен. «Марш рассерженных белорусов» - не только против декрета о тунеядстве. Хотя это главная составляющая: если не добьемся отмены этого рабского и барского декрета, завтра очередной декрет отменит нас как человеческие существа. Так что «Марш рассерженных белорусов» - это всего лишь защита своего права жить и дышать. Он заставит нас вспомнить, что мы не бессловесная масса, которую можно пинать сапогами. Он заставит их вспомнить то же самое.

Ирина Халип, специально для Charter97.org