Еврейский идиш и белорусский язык
- Маргарита Акулич, «Беларуская праўда»
- 31.07.2017, 12:32
В Беларуси были времена расцвета обоих языков, когда на них заговорили во весь голос — и культура, и образование, и политика.
Есть в идише особое слово «идишкайт». Оно дословно переводится как «еврейскость» (им передается понятие еврейского духа, образа мыслей и жизни, еврейской ментальности). «Идишкайт» для еврея описывает целый мир, в котором он живет, горюет, смеется, браниться, поет, говорит. От мира этого Холокостом оставлены одни только осколки. Не звучит в беларуских местечках, где ранее проживали евреи, емкое слово «идишкайт». Местечки эти стали унылыми захолустными городками. Нет речи, которую еврей из белорусского города Бобруйска Эфраим Севела называл на идише «пулеметной еврейской речью без проклятой буквы «р», сладким языком идиш — маме лошн».
После Холокоста идиш стал походить на подрубленное дерево. Он продолжал еще жить, но уже в состоянии обреченности.
Напор ассимиляции привел к тому, что происходил постепенный уход идиша в небытие, как в СССР, так и в Западной Европе. Он, возможно, и ушел бы медленно, примыкая к уходящим еврейским языкам и диалектам, число которых превалирует над двадцатью. Но его уход значительно ускорился благодаря Холокосту.
Существование идиша можно назвать с позиции исторических мерок недолгим, всего какое-то тысячелетие. Но он прекрасно выполнял роль общенационального языка евреев Беларуси.
Не станем забывать, что в заключительной декларации именно идиш признали общенациональным еврейским языком, несмотря на требование участников Венской конвенции 1913-го года признать национальным еврейским языком иврит. Поэтому нельзя допускать его полного ухода и забвения.
Действительно, в мире все меньше евреев, которые могут назвать идиш своим родным языком, своим «маме лошн». В то же время растет число людей, стремящихся к продлению его бытия.
Катастрофа стала причиной уничтожения мира «идишкайт», но одновременно дала еврейскому языку идиш шанс на жизнь и, возможно, на бессмертие. Он окружен особым ареалом притягательности. Идиш завораживает трагичностью своей судьбы, мир сопротивляется его утрате.
В благородстве стремления сохранения идиша кроется вызов. Огромное число евреев Беларуси погибло из-за Холокоста, вернуть их не в состоянии никто. Но многие люди могут содействовать сохранению их языка, изучать который хотят все больше энтузиастов, причем не только из числа евреев. К примеру, в очень далекой Японии есть общество любителей «маме лошн».
Почему должен умереть идиш, если невзирая ни на какие исторические закономерности произошло невероятное чудо возвращения из небытия иврита, который считали языком мертвым на протяжении двух тысяч лет? Почему подобного чуда не может произойти с идишем? Произойти назло логике и прогнозам ЮНЕСКО, согласно которым в 21-м столетии идишу грозит исчезновение…
Нобелевский лауреат Исаак Башевис Зингер создал роман «Шоша» на идише. Он написал его лаконично и выразительно, рассказав об одной из многочисленных утрат Холокоста.
Вовсе не мертвым был еврейский идиш в довоенное время, в том числе в Варшаве, где довелось согласно задумке Зингера проживать герою романа «Шоша», начинающему писателю Арону Грейдингеру. Евреев было шестнадцать миллионов, из которых на идише говорили 11—12 миллионов. Идиш звучал по всей Европе, а также в Австралии, в Палестине, Аргентине и Соединенных Штатах — везде в мире, где проживали ашкенази (которые были выходцами из Эрец Ашкеназ в Германии).
Идиш был языком, на котором выпускались газеты и журналы (их было более шестисот), ставились пьесы, писались научные статьи и романы…
Если в начале 20-го столетия об идише еще говорили как о жаргоне и языке евреек-домохозяек, то в 1930-е годы Британской энциклопедией идиш был назван как один из основных языков культурного мира.
Идишизацию можно с уверенностью назвать еврейским вариантом-аналогом белорусизации.
В царской России идиш и белорусский язык считались языками низкостаусными, нелитературными, местными, нередко вытесняемыми на периферию. Но в Беларуси были времена расцвета этих языков, когда на них заговорили во весь голос — и культура, и образование, и политика.
Цви Гительман и Мордехай Альштуллер в подготовленной ими работе, которую они посвятили «Евсекции», отмечали, что расширение во всех сферах использования идиша обязано кампании по продвижению белорусского языка в политические советские учреждения и в госаппарат.
В 1920-х годах и в начале годов 1930 — х довольно часто можно было столкнуться с выступлениями на идише на партсобраниях. Если собрание было по составу участников преимущественно еврейским, выступающие должны были говорить на идише, а не на белорусском. Начинавших говорить выступающих вполне могли остановить, если они начинали выступление не на идише. Местными еврейскими органами идишизация воспринималась в качестве абсолютного принципа, которым руководствовались «этнические островки» наподобие Минской фабрики «Миншвей». Они отказывались вести на не на идише любую деятельность, даже если она была навязанно-обязательной.
Минск на самом деле для расцвета идиша был городом, можно сказать, идеальным. Во-первых, государство оказывало финансовую поддержку. Во-вторых, не было соперничества с языком белорусским, который должны были использовать практически все граждане, даже если они им и не владели.
Идиш в еврейском Минске занимал особо значимое положение, куда более значимое, если проводить сравнение с другими советскими городами, имеющими существенное еврейское присутствие. Можно привести в связи с этим один из особо ярких примеров:
«В середине июля 1921-го года открывался Белорусский Госуниверситет. На церемонии открытия секретарем Евсекции была произнесена речь на идише. Подобного точно не могло произойти в других советских городах».
Таким образом, было время, когда белорусы уважали идиш, а евреи уважали белорусский язык. Все это действовало только во благо многонациональному народу Беларуси.
Сегодня об идише в Беларуси почти забыли. А беларуский язык практически никем кроме части заинтересованных белорусов не поддерживается. В Беларуси существует «Таварыства беларускай мовы» имени Франциска Скорины, которое постоянно просит у граждан Беларуси поддержки из-за увеличения арендной платы и необходимости финансового спонсирования газеты «Наше слово», часть тиражей которой распространяется бесплатно.
До второй мировой войны и некоторое время после войны идиш в Минске знали не только евреи, но и белорусы. Например, одна еврейская женщина из Минска отметила:
«Многие белорусы знали идиш. Когда я сюда переехала (а это для меня, девочки из Брянской области, было равносильно переезду в Нью-Йорк), то у нас появилась соседка, которая работала на обувной фабрике, где более 90% рабочих — евреи. Так вот она, белоруска, знала идиш и все праздники — и, когда начала меня расспрашивать, махнула рукой: мол, да я больше тебя знаю! То есть это было такое проникновение и обмен культурами, которого сейчас уже, к сожалению, нет»
За что некоторые ненавидят евреев? Одна из причин — потому что они чужаки. В Беларуси до войны евреи не были для представителей других национальностей чужаками. Поэтому и антисемитизм был в Беларуси не таким оголтелым. Вот что, например, отметил Яков Гутман — руководитель Всемирной Ассоциации Белoрусских Евреев :
«Что касается антисемитизма, который проявлялся на территории современной Беларуси, то можно сказать, что все в этом мире относительно, и в Беларуси антисемитизма было меньше, особенно на уровне простого народа. Перед революцией в местечках очень много не евреев даже говорило на идише.
Но погромы все-таки случались. Известен Гомельский погром в начале 20 в. Также известен кровавый навет (когда евреев обвиняли в убиении младенцев для использования крови для выпечки мацы). Но именно благодаря отношению людей здесь в Беларуси относительно большее количество евреев спаслось из гетто. Если литовские карательные отряды вырезали евреев поголовно на территории Беларуси, то воинских подразделений из Беларуси, которые бы убивали евреев на территории Литвы или несли охрану Варшавского гетто, не было. Конечно, были отдельные полицаи, но все было в меньших масштабах, чем, например, в Литве».
Истинная профилактика антисемитизма — жить вместе и знать языки друг друга, уважать культуру друг друга и быть толерантными по отношению друг к другу.
Сегодня в Беларуси в трудном положении находится не только идиш, но и белорусский язык, сторонники которого испытывают серьезную нехватку денежных средств на его поддержание. Так почему бы снова не объединиться евреям и белорусам, и вместе не встать на защиту обоих языков, образовав, скажем, общество по защите белорусского языка и возрождению идиша? У такого общества могли бы появиться средства для развития этих языков, еврейской и белорусской культуры. Ведь и в Израиле и в других странах на поддержку этого общества могли бы найтись средства. А пока, похоже, организации некоторых стран тратят средства не по назначению. Так, по словам Якова Гутмана:
У меня есть претензии к руководству государства Израиль, которое закрывает глаза на то, что происходит на Еврейской улице в Минске, к госдепартаменту, который даже не включал в свои отчеты по правам человека о свободе религии сведения об уничтожении кладбищ и синагог в Беларуси, не говоря о том, чтобы реагировать. У меня есть претензии к руководству еврейских организаций в США, которые получают от 300 до 500 тысяч зарплаты в год за то, что они якобы защищают интересы евреев в мире и борются против антисемитизма. У меня претензии к тем, кто держит этих людей и их финансирует. Точно так же, как они предали интересы европейского еврейства перед войной и во время Холокоста, точно так же они предают интересы живых и мертвых евреев.
Кстати, Юрий Хащеватский, автор фильма «В поисках идиша», заметил:
В этом фильме есть абсолютно феноменальная вещь (мы даже не думали, что так получится) — язык идиш, который исчезает, и проблемный беларуский язык имеют одинаковую судьбу. Что происходит, когда люди теряют свой родной язык? У Городницкого есть песня, строки которой являются лейтмотивом фильма: «Язык умирает, когда умирает народ. Народ умирает, когда умирает язык».
Маргарита Акулич, «Беларуская праўда»