Светлана Алексиевич: Белорусская национальная идея - построение государства с нашим языком
- 13.08.2017, 16:57
Для белорусов национальная идея очень конкретная.
12 и 13 августа лауреат Нобелевской премии по литературе Светлана Алексиевич посетила Гомельскую область. Первая встреча на земле, где прошла юность писательницы, состоялась в Гомельском общественно-политическом центре и была организована, помимо центра, еще и усилиями областных филиалов Белорусской ассоциации журналистов и Союза белорусских писателей, пишет nn.by.
Светлану Алексиевич в Гомеле ждали. Ее сюда приглашали еще до известной церемонии в Швеции. Но встреча состоялась только сейчас. Причем, это первая поездка нобелевского лауреата в регион Беларуси. Организаторы пытались устроить встречу в областной библиотеке, но руководство учреждения отказалось принимать в своих стенах обладательницу Нобеля, поэтому мероприятие прошло в достаточно стесненном формате.
В помещении, где проходила встреча, поместились не все, много людей смотрели видеотрансляцию во дворе общественно-политического центра и только потом получили возможность подойти к писательнице. На встрече с Алексиевич были не только жители областного центра, но и люди из Ветки, Речицы, Калинковичей, Мозыря и Минска.
Несмотря на большое количество интервью, которые пришлось дать писательнице после получения самой престижной мировой премии, каждый хотел услышать ее ответ именно на свой вопрос. И нобелевский лауреат отметила, что, даже, если вопросы похожие или те, что задавались когда-то, она сама не всегда заранее знает, что ответит.
Начал встречу политик Владимир Кацора. Он поинтересовался мнением Светланы Алексиевич, насколько правдивыми были ее респонденты в книгах, вышедших из-под пера писательницы в советские годы и в первые годы после исчезновения СССР, и что изменила бы автор в тех книгах с высоты сегодняшнего времени.
Писательница особо отметила, что документ — это живая вещь, меняющаяся вместе с человеком, со временем.
Люди, фигурировавшие в прежних книгах, писали ей письма, начиная словами: «Я словно знал, и не знал это. Я знал, что так было, но я не знал, что правда — это именно то, что я видел, а не то, чему нас учили». Светлана Алексиевич сказала, что она не чувствует, что она закончила свои книги.
Писательница затронула тему предложения ей возглавить фонд «Куропаты».
Когда она получила предложение, она поняла, что это невозможно сделать. Потому, что памятник в Куропатах — это не просто пойти и поставить кусок камня. Это означает, что общество должно выполнить огромную работу — власть должна признать, что такое были сталинские годы, люди должны понимать и говорить об этом, учителя, ученые должны говорить об этом — это целая повестка дня. Это должно быть началом на самом деле нового государства. А мы сегодня под сильной тенью России, а там памятники Сталину ставят. И очень наивно думать, что мы поставим в Куропатах камень, и таким образом сделаем ту работу, которую те же немцы, пусть и через сорок лет, но сделали.
Журналист Константин Жуковский попросил писательницу вспомнить юношеские годы на Гомельщине и оценить влияние региона на ее жизнь.
«Я рада, что выросла в деревне, среди этих деревенских женщин. В те годы в деревнях были почти одни женщины, мужчины появились как-то позже. И я помню эту тяжелую работу, лен. Именно на Гомельщине в деревне Присно — моя первая учительница. Отец родом из деревни Комаровичи Петриковского района. Поэтому во мне очень сильно это белорусское качество. Другое дело, что когда я писала свои книги, а это почти 40 лет, то я занималась советской, красной идеей. И эта идея говорила русским языком, утопия разговаривала русским языком.
Поэтому у меня нет хорошего белорусского языка, но есть такое [белорусское] ощущение мира, как у тех людей, среди которых я выросла» — ответила Светлана Алексиевич.
Об ассоциациях с Гомелем спросила и гомельская певица, учительница Вольжина Терещенко. Светлана Алексиевич вспомнила, что в Гомеле в юности была несколько раз с родителями, и ей казалось, что она едет почти как в Минск.
Но самые печальные впечатления остались у писательницы от поездок по Гомельщине после Чернобыля: «Такие красивые места и брошены огромные дома. То же недавно видела в Фукусиме. Там тоже очень красивые места и пустые дома. Почему-то красота и смерть как-то рядом».
Яков Гутман, президент зарегистрированной в США организации «Всемирная ассоциация белорусских евреев», выходец из Мозыря, имеющий белорусское гражданство, но проживающий в Нью-Йорке, выразил возмущение отношением белорусских властей к могилам предков: «Есть такая мудрость: для того чтобы определить, как живет город, нужно посетить кладбище и рынок. Сейчас на еврейском кладбище в Мозыре и Гомеле строятся жилые дома».
Яков Гутман попросил нобелевского лауреата поспособствовать прекращению уничтожения кладбища.
Правозащитник Леонид Судаленко также обратился к Алексиевич с просьбой. Он попросил поучаствовать в сборе средств для протеза человеку с инвалидностью из Пинска, во время весенних протестных акций приходившему на митинги против декрета о тунеядцах.
Писательница пообещала добавить к уже собранной обществом нужную сумму.
Также от Леонида Судаленко прозвучал вопрос об отношении лауреата Нобелевской премии к смертной казни, которую сейчас в Европе применяют только власти Беларуси.
«По какому праву мы можем делать дело Бога? — спросила Светлана Алексиевич. — Даже, если это маньяк — я понимаю отчаяние отца или матери, которые на суде хотят убить, но государство не должно так делать. Это показывает степень нашей дикости».
Поэтесса Лариса Романова поинтересовалась, как Светлана Алексиевич сумела пропустить через себя столько ужасной информации, создавая свои книги. Нобелевский лауреат обратила внимание на то, что она увидела в онкологической больнице в Боровлянах, где врачам приходится видеть смерти детей, говорить родителям, что шансов нет. «У меня после этого язык не поворачивается сказать, что писатель — это что-то такое необычное. Есть профессии, где есть доля такого риска. Конечно, я бы не хотела быть на войне в Афганистане, видеть то, что я там видела, но это моя профессия».
Лариса Романова подарила Светлане Алексиевич рушник, вытканный в Ветке: «Это от всех людей, которые любят нашу Беларусь».
Журналист Юлия Сивец спросила о возможности повторения Донбасса на границе, которой является Гомельщина.
«Все может быть. Рядом с нами такой непредсказуемый сосед, у него такие непредсказуемые геополитические фантазии. И чувство имперскости очень сильное в россиянах. Как-то мы снимали по моим книгам кино с японцами и оказались в Усть-Куте. Человек, который вез нас на автобусе был так рад, что сможет заработать, потому что там работы нет. И вечером мы сели поесть, а режиссер Камакура говорит: «Какого черта вы лезете то в Украину, то в Чечню, то еще куда-то?» И вы знаете, этот мужик встал, послал нас всех матом и оставил нас в тайге. И это та имперскость, не где-то у Путина или у кого, а вот — вот она!»
О своем отношении к строительству АЭС в Беларуси Алексиевич ответила резко отрицательно, вспомнив и намерения власти использовать земли, пострадавшие после чернобыльской аварии. «Авторитарная власть опасна именно тем, что не сам народ решает свою судьбу, а судьбу решает один человек», — отметила писательница.
О поиске белорусами национальной идеи спросила у Светланы Алексиевич журналистка Мария Шимановская. «Это вечная тема. При Ельцине россияне искали национальную идею. Теперь они ее нашли — милитаризация. В России любое разочарование заканчивается возвращением к милитаристскому пути, — отметила нобелевский лауреат. — А у нас национальной идеей может быть только построение своего национального государства, где был бы наш национальный язык. Я некоторое время предполагала, что власть после Крыма перехватит у оппозиции эту национальную идею. Не может быть какой-то воздушной национальной идеи. Для нас, белорусов, она очень конкретная. У нас нет своего государства, так как языка нет, школы не на белорусском говорят, у белорусской литературы мизерные тиражи. Это очень серьезная проблема».
В конце встречи со Светланой Алексиевич во дворе общественно-политического центра состоялся небольшой концерт гомельских бардов Вольжины Терещенко и Андрея Мельникова, а все, кто пришел с книгами, могли получить подпись от автора.