Врач из Витебска: В Беларуси может повториться итальянский сценарий

• 31.03.2020, 11:57

Шокирующий рассказ витебского медика о ситуации в области. 

Врач одной из витебских больниц рассказывает о ситуации в городе в контексте пандемии коронавируса. Витебский городской исполнительный комитет утвердил план действий в чрезвычайных ситуациях, предусматривающий дополнительные меры по предупреждению и сокращению распространения коронавируса и других респираторных инфекций.

Собеседник попросил остаться анонимным, но редакция «Радыё Свабода» знает ее имя и место работы.

«Все началось с того, что работники обувной фабрики отправились в Милан. Вернулись уже зараженные коронавирусом. Карантинных мероприятий не проводилось, они ходили на работу, в магазины, их дети ходили в школы. К сожалению, в Витебске это распространилось более широко, чем в других городах. Я Минск не беру в счет, потому что там население больше.

Четыре больницы в городе были переоборудованы для лечения пневмонии: туберкулезный диспансер, кожно-венерологический диспансер, 1-я городская больница и бывшая железнодорожная. Все они заполнены пациентами с пневмонией.

Инфекционная больница теперь работает только для контактов первого уровня. Карантинные люди просто лежали там, они не брали других пациентов. Проблема заключалась в том, что они не принимали с кишечной инфекцией - ни взрослых, ни детей. И эта кишечная инфекция, вместо того, чтобы быть изолированной в одной больнице, распространилась на разных людей: дети пошли в детскую больницу, а взрослые - в бывшую железнодорожную.

В железнодорожной больнице был период, когда они были помещены в карантин из-за кишечной палочки, так как эта больница не была предназначена для кишечных пациентов. Грубо говоря, в конце коридора есть общий туалет, что невозможно при кишечных инфекциях. Одна медсестра для всей палаты - они просто не могли справиться со всем, как бы ни старались.

Туберкулезный диспансер закрыт под пневмонии, но нет отделения реанимации и аппаратов (искусственной вентиляции легких. - Прим.), конечно, нет.

Средств индивидуальной защиты также недостаточно. Лукашенко говорит, что наши склады забиты, может быть, они забиты, но в больницах это не так. Наше отделение реанимации получило 500 масок в начале эпидемии, и они сказали: мы больше не будем давать вам. А у нас 20 врачей и в три раза больше медсестер. И говорят - крутись как хочешь.

Это маска, которую нужно менять через 3 часа, а мы носим ее неделю, потому что хоть что-то у нас есть. Нам говорят: если вам не хватает ваших масок, шейте ватные повязки и будьте счастливы. Люди просто устали и больше у них нет сил бороться. Нам все пофиг.

Кожно-венерологический диспансер закрыли под пневмонии, но это страшно, потому что нет даже распределения кислорода. Если при туберкулезе все еще возможно обеспечить кислородом пациента, то в кожно-венерологическом они даже не могут получить такую помощь. То есть, если им станет хуже, их куда-нибудь перевезут. И транспорт не добавляет здоровья таким людям.

Пневмония очень высока в Витебске. Как минимум в 2-3 раза больше (чем обычно. - Прим.). Я помню эпидемию 2009 года, когда у нас был свиной грипп, это было не так, потому что у нас было 4 больницы, закрытые от пневмонии. То есть каждая реанимация как-то справлялась. Но чтоб все больницы были закрыты, такого не было.

Не хочется быть Нострадамусом, но мы можем повторить итальянский сценарий, потому что пациентов забирают много и одновременно. И это люди, которые уже нуждаются в помощи - у них односторонняя или двусторонняя пневмония, им нужны антибиотики, профилактическая терапия, и они не могут справиться дома.

В пятницу было 5 подтвержденных случаев коронавируса в больнице. Реаниматологи работают на износ. Раньше отделение интенсивной терапии занимало 6 коек, теперь оно распространилось на весь этаж. Операционная закрыта - есть пациенты, которым требуется вентиляция и кислород. Все запланированные операции были отменены, это даже не обсуждается.

В детской больнице четыре отделения отдали под пневмонию. Нельзя сказать, что дети не болеют, но они болеют гораздо легче. В детской комнате нет детей на ИВЛ. Но они больны, они носители. А то, что мы сейчас открыли детские сады и школы, катастрофично.

В настоящее время железнодорожная больница не принимает пациентов, перепрофилируют и больницу скорой помощи. Его терапевтический корпус будет закрыт для пневмонии. И единственная больница, которая может оказать неотложную помощь хирургическим, кардио - невропациентам - это областная больница. И там полторы тысячи коек. Я не знаю, как выживут эти бедные доктора.

Цифры заболеваемости как минимум вдвое больше, чем говорит Минздрав. Я понимаю врачей: около 60 пациентов приходят в приемную в день, они даже не успевают сделать мазок. Но зная, как работает наша система, я не уверена, что кто-то что-то делает с мазками, которые мы берем.

У нас очень любят переписывать истории болезни, и нас заставляют это делать. Мы хорошо знаем, как исчезают данные анализов пациентов. У нас никогда не будет реальных данных.

С высоких трибун сегодня говорят, что у нас ничего нет и все это психоз. К сожалению, это не психоз. Сегодня очень неприятная и безобразная ситуация.

Витебская область открыта для всех, кроме военных и милиции. Министерству внутренних дел и военнослужащим запрещено ездить в нашу область. А остальное население, я так понимаю, никому не нужно. Якобы это карантинное мероприятие, но я в это не верю.

Персонал тоже болеет. Есть много простывших, и есть пневмония. Наша медсестра лежит с двусторонней пневмонией. Никто не брал ее мазок (на коронавирус. - Прим.). В другой больнице реаниматолог и медсестра, вероятно, заразились от своих пациентов. Мы просто жаловаться не привыкли. Нo все привыкли, что кровь из носа, но все равно выходят на смену. У многих есть эти классические симптомы, но мы просто идем на работу, потому что нас не так много. Возьмем те же инструкции от местного департамента здравоохранения, что каждый медицинский работник должен измерить температуру и записать в какие-то листы, прежде чем приступить к работе. Мы не измеряем это, мы просто пишем 36,6 и идем дальше, потому что мы знаем, что температура будет повышена в два раза. Мы продолжаем работать, потому что куда нам деваться.

Теперь необходимо информировать население, как правильно мыть руки, использовать диспенсеры с дезинфицирующими средствами. О том, чтобы не ходить в торговые центры и выбирать новую пару колготок или бус. А если им нужен хлеб, пошла за хлебом и сели дома. А в нашем понимании сидеть дома - это значит отдать детей бабушке и дедушке, собрать 20 человек и поехать на шашлыки. Сейчас нельзя этого делать.

Нужно предоставлять данные о количестве больных. А не так, как у нас: неизвестно, что они пишут. Мы, врачи, не понимаем, что они имеют в виду. Нужно предоставлять статистику как во всем мире.

Я думаю, что есть умершие пациенты (от коронавируса. - Прим.), и они не всегда старые. В реанимации люди умирают от пневмонии, но нам не всегда дают ставить диагноз «пневмонии» у умерших пациентов. На административном уровне, говорят, «нет, и все, зашифруйте по-другому, чтобы не испортить статистику».

Было бы медработникам отдача от государства, мы бы говорили правду. Но государству на нас плевать, то и нам более-менее все равно. Хотя нам будут рассказывать о тракторе, сауне и всем остальном с трибуны, у нас не будет ничего хорошего с точки зрения карантинных мероприятий. Ввести карантин - это подписать указ. И все наши руководители боятся, потому что их в любом случае накажут за это потом».