Злодейский эксперимент

• 10.05.2022, 12:43

Что сделал Путин с российской экономикой и чем это обернется для граждан.

Бюджет России по итогам апреля недополучил доходы от экспорта нефти и газа в размере 133 миллиардов рублей. Такая оценка приводится в сообщении Министерства финансов РФ. Между тем 30 апреля министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что Россия выдержала санкционное давление Запада, "ситуация в стране уже стабилизируется". Ранее "непростой период" "структурной трансформации", которая позволит российской экономике "противостоять вызовам", уже анонсировала глава Центробанка Эльвира Набиуллина. Экономисты рассказали Сибирь.Реалии, какие именно процессы будут происходить и к чему они в итоге приведут.

Экономика военного времени

– Действительно, это будет перестройка структуры российской экономики, по масштабам, видимо, схожая с той, что происходила в девяностые годы. Причем долго ждать результатов не придется. В девяностые экономика страны открылась, а это более постепенный процесс, он происходит медленно. А закрытие, схлопывание экономики – оно может произойти в исторической перспективе единомоментно, всего за полгода-год, – говорит Олег Ицхоки, профессор экономики Калифорнийского университета.

Набиуллина и Лавров в своих заявлениях не пояснили, какие именно процессы будут происходить. Эксперты сходятся во мнении, что главный из них – экономическая изоляция.

– Трансформация прежде всего означает переход на закрытую экономику в результате санкций, – считает Илья Сегаль, профессор экономики Стэнфордского университета. – Сегодня практически все страны используют плоды глобализации. Но Россия делала это в гораздо большей степени, чем другие страны, экспортируя природные ресурсы и импортируя почти все остальное.

Изоляция, тем не менее, не приведет к тому, что Россия останется полностью без товаров и технологий из западных стран.

– Это не означает, что они вообще не будут просачиваться в Россию. Будут, но это будет происходить сложнее, дороже и медленнее, – поясняет Олег Ицхоки. – Даже в наглухо закрытом Советском Союзе через серые или черные схемы импортировались некоторые товары и технологии. Мой папа, например, работал в федоровской клинике микрохирургии глаза и ездил за границу покупать компоненты лазеров, необходимых для коррекции зрения, а потом они собирали привезенные части у себя, на месте. И так теперь снова будет происходить во многих областях.

– Какой-то серый импорт будет поступать через Казахстан, Армению, Грузию. Но, естественно, в очень ограниченных количествах, – говорит Майкл Алексеев, профессор экономики университета штата Индиана. – Обходить санкции в промышленных масштабах будет трудно.

– Серый импорт позволит заместить недостающие комплектующие, но ниже будут не только объемы, но и качество, – считает Константин Сонин, профессор экономики Чикагского университета. – Если раньше мы строили, к примеру, 50 самолетов в год, то теперь будем производить 20, и обходиться они будут дороже. Серый импорт всегда дороже прямых поставок. А значит, летать на Суперджетах станет дороже, и, что еще важнее, опаснее. Еще до начала войны перелеты на отечественных лайнерах не пользовались особой популярностью, поскольку люди понимали, что это риск, а теперь он серьезно возрастет.

– Думаю, что российские производители будут пытаться адаптировать производственные процессы так, чтобы не использовать западные промежуточные товары и технологии. Там, где это возможно, будут заменять их на технологии, импортированные из Китая и других стран, не присоединившихся к санкциям. Но далеко не всегда это получится сделать, и какие-то предприятия придется закрыть, – полагает Андрей Маленко, профессор финансов Мичиганского университета.

Однако некоторые западные товары и технологии Россия не сможет ни заменить на китайские, ни импортировать с помощью серых схем.

– Технологию глубоководного бурения скважин на шельфе, например, не получится приобрести даже через фирмы-однодневки – а они наверняка будут возникать в Китае и Казахстане, чтобы обойти вторичные санкции. Такие технологии есть лишь у очень маленького количества компаний, и купить их нельзя. Можно приобрести лишь услуги этих фирм, а работать в России они не будут, – поясняет Олег Ицхоки. – Пока неясно, насколько это будет критично. Ведь непонятно, будет ли необходима разработка дополнительных месторождений в России, если будут введены существенные санкции на экспорт нефти. Возможно, текущих мощностей окажется более чем достаточно.

Какие именно сектора экономики больше всего пострадают от изоляции, тоже пока предсказать тяжело.

– Сложность в том, что сейчас мы видим только потери в тех отраслях, которые затронуты санкциями непосредственно. Ясно, что турфирмам плохо, авиакомпаниям плохо, автомобильной промышленности плохо. Но ключевой удар будет не прямым, а косвенным. Он придется на компании, товары которых россияне перестанут покупать, когда будут вынуждены сократить свои расходы. Что они сочтут ненужным, когда денег у них станет меньше, – говорит Константин Сонин. – Есть отрасли, которые в итоге пострадают намного сильнее, чем туристическая или авиационная. Прежде всего, это все, что связано со сферой обслуживания. Может быть, финансовая отрасль. Пока сложно сказать точно, все это проявится в течение нескольких месяцев.

Переход к закрытой экономике будет сопровождать еще несколько процессов.

– Будет расти госсектор. Везде, где возможно, будет увеличиваться военное производство – конечно, то, что не зависит от западных компонентов, – считает Андрей Маленко.

– Хотя эти слова не произносятся, сейчас российская экономика фактически переводится на формат экономики военного времени. Мы переходим к гораздо более централизованному и планируемому управлению, чем раньше. Прежде всего это связано с тем, что результаты работы рыночных механизмов перестают устраивать правительство. Соответственно, власти вводят все эти замораживания, контроли, дополнительные полномочия по управлению предприятиями и т.д. Следующий шаг – плановая экономика. Надеюсь, что этого шага Россия не сделает. Ведь это дорога, которая привела к полной катастрофе 30 лет назад, когда развалился Советский Союз, – предупреждает Константин Сонин. – Уровень экономики к концу СССР стал таким низким, что страна распалась по экономическим причинам. Я не могу даже назвать другого такого примера. Не могу припомнить страны, которая распалась бы из-за несостоятельности экономики, а не из-за войны, например.

Переход к закрытой экономике нанесет урон экономике всех регионов страны.

– Индустриальные предприятия в регионах точно так же столкнутся с проблемой поиска комплектующих, – говорит Олег Ицхоки. – Однако куда более существенным будет ущерб от запрета на экспорт энергоресурсов со стороны Европы. Пока санкций на экспорт нефти и газа не так много. Но если ситуация изменится, пострадает прежде всего Западная Сибирь, где нефтяная промышленность намного больше развита.

– В случае дальнейшей эскалации войны возможно полное эмбарго, – полагает Андрей Маленко. – Но даже без эмбарго понятно, что в течение нескольких следующих лет европейские страны будут постепенно отходить от импорта энергоресурсов из России.

– Россия попытается скомпенсировать отказ Запада от российской энергии поставками в Китай и Индию, – предполагает Илья Сегаль. – Однако тут возникнет сразу несколько проблем. Первая – транспортная сеть неадекватна, она не сможет обеспечить нужные объемы поставок. Вторая – Индия и Китай потребуют скидки. Кроме того, Запад будет принимать вторичные санкции, чтобы прикрыть эти лазейки.

– В этой ситуации у Китая возрастает переговорная сила, что тоже бьет по добывающей промышленности России, – отмечает Андрей Маленко. – Хотя нужно отметить, что частично негативные эффекты компенсируются ростом цен на сырье из-за сокращения глобального предложения.

Экономика Сибири и Дальнего Востока может пострадать не только от запрета на экспорт нефти и газа.

– Никель и платина пока не под санкциями, – говорит Константин Сонин. – Но если российские войска продолжат наступление в Украине, если на захваченных территориях снова будет происходить то, что уже произошло в Буче, то западные страны больше не будут обращать внимания на собственные потери. Они откажутся от российского экспорта в целом, проигнорировав ущерб для своей экономики. Ну, закроются без российского никеля несколько компаний в США – и ничего страшного, переживут. Главное – это любой ценой остановить бомбежки, остановить русские танки на улицах украинских городов. Никто с помощью санкций не воюет с Россией, их применяют, чтобы остановить войну. Поэтому проблемы в экономике России, падение уровня жизни – это последствия не санкций, а того, что российская армия бомбит украинские города.

Пока война продолжается, все хуже и хуже будут жить все регионы страны.

– Единственное, что снижение уровня жизни будет ощущаться в Сибири не так сильно, как например, в Москве – ведь там не было такого нефтегазового пузыря со взрывным ростом уровня потребления, как в столице, – считает Константин Сонин.

Жители крупных городов пострадают сильнее, чем люди из маленьких городов и сельской местности.

– В экономике есть общепринятое мнение, что кризисы, как правило, ударяют по самым незащищенным слоям населения, по тем, у кого нет сбережений, недвижимости и т.д. Но данный кризис нанесет самый сильный удар по среднему классу, по более богатым слоям. По людям, в корзине товаров которых была больше доля сферы услуг, которые потребляли больше иностранной электроники, много путешествовали, особенно на самолетах, – поясняет Олег Ицхоки. – Этот кризис будет иметь уравнительный характер. Он будет уравнивать передовые регионы вниз, к менее развитым территориям. Поэтому там, где люди жили скромнее других, кризис будет ощущаться меньше всего. Но прогнозировать точно очень сложно, нужно просто смотреть от месяца к месяцу, что происходит. Это такой злодейский эксперимент, который никогда не проводился над населением страны.

Насколько глубоким будет кризис

Что российскую экономику ждет кризис, не отрицает даже глава Счетной палаты Алексей Кудрин. Предмет споров – лишь скорость нарастания и глубина кризиса.

Прежде чем сделать свой прогноз, экономисты отмечают, что и до начала войны экономика России была не в лучшем состоянии.

– Российская экономика уже фактически не росла с 2012 года. Последнее десятилетие рост ВВП не превышал одного процента в год, – говорит Майкл Алексеев. – Это следствие той модели экономики, которая сложилась в России, с большой ролью государства в явном или неявном виде. Так что серьезные проблемы были и до этого. Но санкции создают, я бы сказал, качественно новый скачок в сторону ухудшения экономических перспектив.

Илья Сегаль полагает, что кризис будет нарастать постепенно: "При грамотной экономической политике это будет скорее не крах, а сползание до уровня СССР, хотя без того уровня социальных гарантий, которые тогда существовали".

Константин Сонин не согласен с этой оценкой.

– Чтобы вернуться назад в СССР, нужно отнять у людей, которые живут в России, всю частную собственность. Плановая экономика фундаментально опирается на ее отсутствие. У людей необходимо отнять даже квартиры, а это уже гражданская война. Поэтому не думаю, что экономика России упадет до уровня СССР, – считает Сонин.

– Советский способ управления экономикой не работал, поэтому прямого возврата к нему, скорее всего, не будет, – подтверждает слова Сонина Майкл Алексеев. – А пока остается рыночная экономика, она худо-бедно, но будет функционировать. Все-таки Россия огромная страна, с огромными ресурсами. Есть нефть, газ, электричество. Можно торговать с Китаем и Индией. Сельское хозяйство более-менее работает. Так что с голоду никто не умрет. Живет же Северная Корея под санкциями. Куба живет. Иран под очень жесткими санкциями тоже живет. Я бы в этих странах жить не захотел, но… Так что и Россия жить будет. Никакие санкции не могут развалить экономику такого размера, как российская. Просто люди будут жить намного хуже, чем жили бы без санкций. А в долгосрочной перспективе это, конечно, приведет страну в очень плохое состояние.

– Экономика России вернется примерно к уровню начала двухтысячных, – считает Константин Сонин. – Причем не только по ассортименту и качеству товаров, доступных рядовому потребителю. Нас ждет инфляция. "Затянуть пояса" – это не про то, что теперь мы будем меньше есть. Это про то, что теперь после школы ребенок не сможет поступить в институт, а будет вынужден пойти работать. Родители не смогут его содержать, пока он получает образование. Люди станут меньше отдыхать, больше работать и меньше за эту работу получать. Покупки, не связанные с самым необходимым – продуктами и лекарствами, придется отложить до лучших времен.

Олег Ицхоки считает, что в ближайшие месяцы серьезной инфляции не будет, но это не значит, что так будет всегда.

– При текущем уровне экспорта природных ресурсов, при текущих ценах на них на международных рынках дефицита бюджета пока нет, – говорит Ицхоки. – Однако в любой момент это может измениться, и государству придется выбрать один из путей. Первый – отказаться платить по бюджетным обязательствам и не выплачивать компенсации крупным компаниям, чтобы поддержать занятость населения. Второй – сократить пенсии и зарплаты госслужащим. Третья возможность – это инфляция. Начать печатать деньги – это то же самое, что снизить выплаты. В реальном выражении они становятся меньше, поскольку на них можно купить меньше товаров. Однако будет ли серьезная инфляция – большой вопрос. Пока бюджет в профиците, Центробанк справляется с инфляцией и Министерство финансов не требует от него печатать деньги. Но если будет дефицит бюджета, то другого выхода просто не останется. А вопрос дефицита связан исключительно с экспортными доходами от природных ресурсов. Если будут существенные санкции на экспорт, это приведет к дефициту, и тогда сложно представить, что не включат печатный станок.

Андрей Маленко также считает, что в ближайшей перспективе дефицита бюджета, а значит, и инфляции не будет.

– В принципе, если не случится эмбарго на энергоресурсы со стороны Европы, то ситуация с бюджетом должна быть нормальная, – полагает Маленко. – Но есть еще два "если". Первое – если государство не будет сильно наращивать расходы. Второе – если не упадут глобальные цены на сырье. Это вряд ли произойдет в этом году. Но рано или поздно случится глобальная рецессия, и тогда цены на сырье снизятся из-за сокращения спроса.

Сможет ли экономика России перейти к росту

Принято считать, что главный количественный показатель кризиса или роста экономики – это уровень ВВП.

– Не знаю, насколько можно доверяться измерению ВВП в таких условиях – он хорошо работает в рыночных условиях, когда нет таких колоссальных шоков, как сейчас в России, – говорит Олег Ицхоки. – Замеры ВВП перестают иметь смысл, когда происходят настолько серьезные структурные перекосы в экономике. Но давайте предположим, что уровень ВВП остается показательным. В середине апреля Алексей Кудрин заявил, что ожидаемое снижение ВВП по итогам 2022 года составит около 10%. Большинство институтов, которые дают такие оценки, сходятся в том, что падение будет больше. Если прав Кудрин и все обойдется 10 процентами, это будут относительно неплохие новости. Потому что в девяностые годы падение советского ВВП было порядка 40–45%, и длилось это 5–6 лет. Ожидаем ли мы падения такого масштаба? Пока все прогнозы меньше, от 10 до 30 процентов в 2022 году.

Даже в самом оптимистичном сценарии оснований для оптимизма мало.

– Если кому-то 10% кажутся относительно небольшими потерями, то надо понимать, что примеров падения такого масштаба в мирное время не существует. Просто нет стран, в которых ВВП снизился бы настолько в условиях, когда на территории этих стран не ведется война. А на территории России войны пока нет. И падение даже на 10% – это абсолютно из ряда вон выходящее событие, аналогов которому мы не найдем в других странах, – считает Олег Ицхоки.

1 мая "Известия" опубликовали прогноз, что экономика России справится с кризисом и перейдет к росту в 2024 году. К такому выводу пришли эксперты из российских финансовых институтов.

Константин Сонин убежден, что в нынешней ситуации о росте не может быть и речи.

– Нет никакого разумного сценария, при котором российская экономика будет жить и развиваться при таком уровне санкций. Ни одна экономика не может нормально существовать при такой изоляции от мира, – говорит Сонин. – Это очень плохо кончилось в прошлый раз, когда в результате экономической катастрофы распался Советский Союз, и на этот раз все будет идти к точно такой же ситуации. Неизбежно, но не быстро: экономика не может развалиться в один момент. Она не рухнет, как взорванное здание. Она будет медленно оседать, а люди будут жить все хуже и хуже. Конечно, до ситуации, когда беспризорники будут греться на улицах у асфальтовых ям, очень далеко. Но Россию ожидает глубокая рецессия в 2022 году и отсутствие роста после этого. Причем удар по своей экономике Россия нанесла сама. Подчеркну еще раз: санкции – это всего лишь реакция на политические шаги.

Пока продолжается война, санкций с каждым днем будет все больше.

– На российскую экономку уже сейчас наложены куда более жесткие санкции, чем на Иран. Мне кажется, это не просто убивает перспективы какого-то там роста и развития. Когда российская экономика стабилизируется, она стабилизируется на куда более низком уровне и производства, и потребления. До начала войны в Украине мне было сложно даже представить, что всего одним решением страна отбросит себя на несколько десятилетий назад, перечеркнет все достижения последних лет, – признается Константин Сонин. – Не думаю, что война закончится, пока у власти Путин. А уйдет Путин – будут и реформы. Но в итоге Путин сдаст российскую экономику в куда худшем состоянии, чем принял. Все будет хуже не только по условиям для роста и уровню жизни. Будут разрушены рыночные институты, возможно, введен контроль над ценами. Восстанавливать экономику придется с очень низкой стартовой точки.